Архив фантастики. Публикации в периодике и сборниках

В 1747 году 30-летний Хорас Уолпол, сын первого британского премьер-министра сэра Роберта, литератор и коллекционер, купил в качестве летней резиденции ничем не примечательный, практически игрушечный домик у реки в Твикенхэме, которому предстояло со временем стать одним из самых известных зданий в истории английской архитектуры.

Вид на Строберри Хилл

Твикенхэм,благодаря не так давно изменившимся к лучшему дорогам и экипажам, всего в двух часах езды от Лондона и как раз посередине между двумя королевскими резиденциями – Ричмондом и Хэмптон Кортом, — стал модной Меккой для столичных богачей и богемы, которые строили здесь свои загородные виллы.

Игры в неоготику

Уолпол решил не сносить купленный домик-игрушку, а переделать его внутри и «нарядить» снаружи. Был создан специальный «комитет» в составе самого Уолпола, архитектора Джона Чута и иллюстратора Ричарда Бентли. Члены «комитета» были энтузиастами-любителями, которые черпали вдохновение главным образом из книг по архитектуре и были совершенно далеки от практического строительства, так что без прораба, коим стал мистер Робинсон, им было не обойтись.

Хорас Уолпол в библиотеке Строберри Хилл Хауса

Впрочем, неоготика Хораса Уолпола была, как и его домик, в некотором роде игрушечная. Копируя своды готических соборов, окна, надгробия и лестницы, он изменял масштаб, лишал их структурной роли, оставляя одну лишь орнаментальность, и имитировал каменные оригиналы с помощью дерева, тромплея и папье-маше. Таким образом они превращались в камины, книжные шкафы, спинки стульев, двери, потолки. Продумано все было до мельчайших деталей: так привезенные по поручению Уолпола из Фландрии витражи были установлены главным образом в верхней части окон, чтобы не мешать гостям любоваться садом.

Витраж в Строберри Хилл Хаусе © Анастасия Сахарова

За полвека, проведенные в Строберри Хилле, с 1747-го до своей смерти в 1797-м Уолпол прочно занял место одного из самых выдающихся людей эпохи. Он был прежде всего превосходным литератором, ведущим хронику общественной и светской жизни, а также сплетен, одним из выдающихся букинистов и коллекционеров антиквариата, создателем первого частного печатного станка, признанным эссеистом и знатоком истории, живописи и садового искусства.

Кроме того он был автором «Замка Отранто», считающегося первым готическим романом и вдохновившим Мэри Шелли на написание «Франкенштейна». Кстати, опасаясь, что его экстравагантное сочинение о замках, кладбищах, склепах, привидениях и кровоточащих статуях подвергнется насмешкам, Уолпол раскрыл свое авторство только после того, как роман обернулся колоссальным успехом. Но, возможно важнее всего то, что он был создателем первого значительного здания в неоготическом стиле, который со временем нашел свое воплощение в таких «мастодонтах» мировой архитектуры как здание парламента в Лондоне.

Serendipity

Лестница в Строберри Хилл Хаусе

Мастер художественного слова, Уолпол обогатил английский вокабуляр несколькими словами собственного изобретения. На создание одного из них его вдохновила сказка «Три принца Серендипа». Слово serendipity, что значит «интуитивная прозорливость» и подразумевает случайное совершение удачных открытий, стало ключевым для Строберри Хилла: попадая в этот необыкновенный дом, посетитель совершает головокружительное путешествие из царства тьмы — это холл и ведущая наверх лестница, — в царство света, апофеозом которого является ослепляющая своим поистине королевским великолепием галерея; путешествие, полное неожиданных и с театральной скрупулезностью приготовленных хозяином-выдумщиком сюрпризов.

Галерея в Строберри Хилл Хаусе © Анастасия Сахарова

Это путешествие не только в пространстве, но и во времени, через созданные стараниями как будто не одного поколения семейства Уолполов сокровищницы. Говорят, как-то раз прохожий спросил одного из крестьян Хораса Уолпола:

Дом-то новый? – Да, — ответил крестьянин, — но мой хозяин в следующем году планирует построить гораздо более старый».

Дом-музей

Его хозяин и правда строил и строил, да так, что в один прекрасный день вынужден был признаться:

Я начинаю стесняться своего великолепия».

Вину за случившееся он, впрочем, свалил на свою неумолимо разраставшуюся коллекцию, которая

была уже слишком прекрасна, чтобы выставлять ее скромно; она раздвинула стены, а с этим пришла и роскошь».

Дом рос, а вместе с ним росла и его слава. Сказочный замок над Темзой и несметные богатства его хозяина – картины, гравюры, книги, мебель, фарфор, монеты, миниатюры – желали видеть все. Для особенно почетных гостей хозяин проводил экскурсии по дому сам. Прочие же были на попечении его экономки. Но довольно скоро Уолпол устал от толп желающих, звонящих в его дверной колокольчик с тем, чтобы совершить набег на его вотчину, и ввел систему группового бронирования – строго с мая по октябрь, не больше 4 человек в день и никаких детей. Он жаловался:

Я держу гостиницу под названием «Готический замок». Никогда не стройте дом между Лондоном и Хэмптон Кортом. В нем будет жить кто угодно, кроме вас!»

К своему огорчению он обнаружил также, что посетители «смотрят пальцами» и сильно сокрушался, почти до решения закрыть двери своего дома для посторонних навсегда, когда «неотесанные люди» отломали кончик клюва его бесценного орла и спрятали отломанный кусочек в карман.

В коллекции Уолпола имелось и несколько весьма эксцентричных экспонатов: гребень королевы Берты, красная шапочка , трубка, которую курил адмирал Ван Тромп во время своего последнего морского сражения, и шпоры короля Вильгельма III, которыми он подгонял своего коня в битве при Бойне в 1690 году. Вот, правда, ночным колпаком Оливера Кромвеля ему не удалось разжиться: кто-то другой обскакал его на аукционе.

Но, пожалуй, самым любопытным предметом в богатой коллекции Строберри Хилла было черное зеркало из обсидиана, с помощью которого черный маг при дворе Елизаветы вызывал духов, а прежде, о чем Уолпол, впрочем, не знал, пользовались ацтеки во время человеческих жертвоприношений во имя «бога дымящегося зеркала».

Разумеется, стены Строберри Хилла были свидетелями множества изысканнейших вечеринок. Некоторые из предлагавшихся гостям развлечений были весьма необычны: так иногда они любовались из окон галереи на то, как слуги доят коров – кстати, как и овцы, подобранных по цвету для гармоничного слияния с пейзажем, — дабы убедиться, что молоко в их силлабабе свежайшее!

Бумажное наследие

Хорас Уолпол однажды пророчески изрек:

мои постройки, как и мои сочинения, из бумаги и десять лет спустя после моей смерти разлетятся по ветру».

Не будучи женатым и не имея прямых наследников, он завещал Строберри Хилл со всеми его бесценными коллекциями своей племяннице скульптору Анне Сеймур Дамер. К 1811 году ей стало не по карману содержать дом, и она уступила его Элизабет Лауре Уолдегрейв. Ее внук Джон женился на 18-летней Фрэнсис Брэхем, дочери известного тенора Джона Брэхема, но в 1839 году умер, не дожив и до первой годовщины свадьбы. Всего несколько месяцев спустя Фрэнсис вышла замуж за его брата Джорджа. Вскоре после женитьбы молодожен загремел на 6 месяцев в тюрьму за «разгульное поведение». Выйдя на свободу, Джордж оказался весьма стеснен в средствах, а кроме того обижен на то, что суд Твикенхэма так с ним поступил. И он решил продать чудесную коллекцию Уолпола, а опустевший Строберри Хилл оставить разрушаться под влиянием неумолимого времени в знак укоризны за неблагодарность Твикенхэма.

«Великая распродажа» состоялась в 1842 году и продолжалась 32 дня. Сначала планировалось, что она начнется 25 апреля и продлится 24 дня. Однако выяснилось, что выставленные на продажу 2 и 3 мая гравюры и книги были настолько плохо описаны в аукционном каталоге и были собраны в такие большие лоты, что потенциальные покупатели взбунтовались.

В итоге продажа содержимого гравюрной комнаты была отложена до июня, пока не был составлен новый каталог, — заняла она 10 дней. В общей сложности обиженный герцог Уолдегрейв заработал 33.450 фунтов 11 шиллингов 9 пенсов – почти 3 миллиона в масштабе 2016 года.

Строберри Хилл Хаус © Анастасия Сахарова

Опустошенный Строберри Хилл еще не раз переходил из рук в руки, переживая то моменты почти былого великолепия, то почти полной разрухи. Еще 10 лет назад он числился в печальном списке 100 мировых памятников, находящихся под угрозой исчезновения. Сейчас восстановлены 20 комнат. Но сколько еще времени, денег и усилий уйдет на то, чтобы вернуть хотя бы часть былого наследия Хораса Уолпола! А пока нам остается довольствоваться только воспоминаниями о том, каким чудесным ларцом был этот белоснежный готический замок на Темзе.

Английский писатель, политик, историк и антиквар. Настоящее имя – Гораций (Horatio). Родился в Лондоне, был четвертым сыном в семье Кэтрин Шостер (Catherine Shoster) и Роберта Уопола (Robert Walpole) – 1-го графа Орфордского, лидера английских вигов, которого нередко считают первым в истории премьер-министром Англии. Большую часть детства провел в Челси, в доме своего отца. Начальное образование получил в школе Бексли (Bexley) в Кенте, а в 1727 году поступил в Итонский колледж (Eton College), в котором проучился в течение семи лет. Но в 1734 году оставляет его, чтобы через год перевестись в Королевский колледж Кембриджского университета (King’s College, Camridge), где изучал математику, музыку и анатомию. Но и здесь он не доучился, и спустя четыре года, в 1739 году, вместе со своим другом поэтом Томасом Греем (Thomas Gray, 1716-1771), отправляется в путешествие по Европе. А спустя два года, в сентябре 1741 года, возвратившись в Англию, Уолпол с удивлением находит, что пока он отсутствовал, в мае того же года он был избран членом Парламента, в котором состоял в течение 26 лет. В мае 1767 году он уходит в отставку, в 1791 вслед за племянником получает титул 4-го графа Орфордского. Никогда так и не удосужившись жениться, умер одиноким в своем доме в лондонском квартале Беркли в 1797 году от приступа подагры. В 1747 году он арендует, а спустя два года приобретает Земляничный Холм (Strawberry Hill) – загородный дом около Туикенема (Twickenham), недалеко от Лондона, который в течение оставшейся части жизни переделывает в фантастический псевдоготический замок. Здесь была размещена одно из наиболее обширных и эклектичных собраний живописи в Англии. Здесь Уолпол в 1757-м устроил также и типографию «Strawberry Hill Press», где, кроме всего прочего, печатал и свои сочинения: «Каталог венценосных и благородных английских писателей» (1758), «Анекдоты об английской живописи» (1762-1771) и др. В типографии также издавались книги Томаса Грея (Thomas Gray), Джозефа Спенса (Joseph Spence), Ханны Мор (Hannah More) и многих других, и, надо сказать, издательская деятельность Уолпола внесла большой вклад в развитие печатного дела в Англии. Изданный им в конце 1764 года роман ужасов «Замок Отранто » возник вследствие увлечением автора средневековьем. По воспоминаниям Уолпола, готическая атмосфера Земляничного Холма в одну из июньских ночей 1764 года однажды вызвала у автора кошмар, который спустя полгода «превратился» в «Замок Отранто »: «Я пробудился однажды утром в начале июня от сна, который никак не мог забыть, в котором я находился в древнем замке (очень естественное сновидение для головы, заполненной, подобно моей, разными готическими историями) и на высоких перилах большой лестницы я увидел гигантскую руку в броне. Вечером я сел и начал писать, не имея никакого представления о том, что я хочу этим сказать, и о книге в целом. Работа продвигалась быстро, и я с удовольствием отдавался ей, мне нравилось думать о чем-нибудь другом, кроме как о политике, так что эта история была закончена менее чем за два месяца». Так, с легкой руки Уолпола, возник (точнее – возродился) жанр «готического романа», ставший одной из самых примечательных и самых прочных традиций английской литературы. Эту книгу в конце 18 века восторженно приветствовали предшественники романтизма, а «готический роман» вдохновил многих последователей – Анна Рэдклиф (Ann Radcliffe), Мэтью Грегори Льюис (Mathew Gregory Lewis), Чарльз Метьюрин (Charles Maturin), Мэри Шелли (Mary Shelley), Брэм Стокер (Bram Stoker) и др. Первая публикация 1764 года появилась без указания имени автора, опасавшегося за судьбу своего произведения, как «перевод утраченной рукописи». Но неожиданный успех книги позволил писателю во втором издании 1765 года поставить свое имя под заголовком и к настоящему времени «Замок Отрантно » выдержал более 150 изданий. Кроме этого романа, Уолпол написал трагедию «Таинственная мать» (1768), которая так никогда не увидела сцены, и в которой развивается сюжет о кровосмешении, прелюбодеянии матери с сыном. Он также известен своей многотомной (около 3 тысяч писем) перепиской, охватывающей полвека английской истории, а также опубликованные уже после смерти писателя «Мемуары», «Воспоминания» и «Дневник», в которых отражены политические и социальные проблемы страны в период 1750-88 гг.

Произведения автора

1747 – Aedes Walpolianae – книга об искусстве, включающая большой каталог живописи его отца, а также его эссе «Проповедь о живописи» (Sermon on Painting)
1757 – Письма из Ксо-Хо (A Letter from Xo Ho) – политический памфлет
1758 – Каталог венценосных и благородных английских писателей (Catalogue of Royal and Noble Authors of England)
1762-71 – Анекдоты об английской живописи (Anecdotes of Painting in England) – в 4 томах
1764 – Замок Отранто: Готическая история (The Castle of Otranto: A Gothic Story)
1766 – Отчет об обнаруженных недавно великанах (An Account of the Giants lately discovered) – политический памфлет
1768 – Таинственная мать (The Mysterious Mother) – трагедия
1768 – Исторические сомнения в жизни и правлении Ричарда III (Historical Doubts on the Life and Reign of Richard the Third)
1774 – Описание усадьбы мистера Хораса Уолпола в Земляничном Холме около Туикенема, с инвентаризацией мебели, картинами, антиквариатом и т.д. Описание (Description of the Villa of Mr. Horace Walpole at Strawberry Hill near Twickenham, with an inventory of the furniture, pictures, curiosities etc. The Description)
1785 – Эссе о современном садоводстве (Essay on Modern Gardening)
1819 – Воспоминания (Reminiscences)
1840 – Письма Хораса Уолпола, графа Орфордского (The letters of Horace Walpole, Earl of Orford) – в 6 томах
1845-46 – Мемуары (Memoirs)
1859 – Дневник (Journal)

Публикации в периодике и сборниках

Замок Отранто : Повесть / Пер. В. Шора // Фантастические повести . – Л.: Наука, 1967 – с.5-103

Задание 3.1

1) Прочтите отрывки. Составьте характеристику основных персонажей, приводя в качестве аргумента эпизоды текста. Обратите внимание, как они излагают свои мысли, о чем говорят, как строится диалог. Отметьте это в своей характеристике.
2) Как авторы создают атмосферу и настроение? Перечислите все, что вы отметили и приведите примеры.

3) Что схожего у этих отрывков, и в чем они отличны?

Хорас Уолпол

«Замок Отранто»
(отрывок)

Так ты не станешь говорить? - спросил Манфред. - Не стану, - ответил юноша. - Тащите его во двор! - приказал князь. - Я хочу немедленно увидеть, как голова его слетит с плеч. При этих словах Манфреда Матильда лишилась чувств. Бьянка испустила вопль отчаяния и принялась кричать: - На помощь, на помощь! Молодая госпожа при смерти! Услыхав эти крики, Манфред вскочил с места со словами: "Что это, что случилось?" Тот же вопрос сорвался с уст молодого крестьянина, которого ужаснули слова Бьянки, но Манфред велел сейчас же вывести его во двор для казни, которая, предупредил он, состоится немедленно, как только он выяснит причину воплей служанки. Когда князю доложили в чем дело, он отмахнулся, сказав, что это пустые женские страхи, и, велев перенести Матильду в ее покои, выбежал во двор, где подозвал к себе одного из стражей, а Теодору приказал стать на колени и приготовиться к тому, чтобы принять роковой удар. Неустрашимый юноша встретил жестокий приговор со смирением, тронувшим сердца всех присутствующих, кроме Манфреда. Больше всего Теодор хотел сейчас получить разъяснение услышанных им страшных слов "Молодая госпожа при смерти", но, полагая, что речь шла о беглянке, и опасаясь навлечь на нее еще большую ярость Манфреда, воздержался от вопросов. Единственная милость, которую он позволил себе испросить, заключалась в разрешении исповедаться священнику и получить отпущение грехов. Манфред, надеясь узнать через посредство исповедника тайну молодого человека, охотно согласился удовлетворить эту просьбу и, будучи уверен, что отец Джером теперь на его стороне, велел призвать его, дабы тот выслушал исповедь приговоренного.Монах, не предвидевший ужасных последствий, которые повлек за собой его ошибочный шаг, пал на колени перед князем и стал заклинать его всем, что есть во вселенной святого, не проливать невинной крови. Он жестоко бранил себя за лишние слова, сказанные им, всячески пытался обелить юношу, одним словом, употребил все средства, чтобы усмирить ярость тирана. Отнюдь не умиротворенный, а, напротив, еще более разгневанный заступничеством священника, подозревая в обмане уже обоих, поскольку Джером отрекся от сказанного им прежде, Манфред приказал ему исполнить свою обязанность и предупредил, что не позволит приговоренному затянуть исповедь дольше нескольких минут. - А мне и нужно лишь несколько минут, - сказал молодой смертник. - Грехи мои, благодарение богу, немногочисленны: их у меня не больше, чем может быть у всякого в моем возрасте. Осушите ваши слезы, дорогой отец, и поторопимся: этот мир полон зла, и у меня нет причин сожалеть, что я расстаюсь с ним. - О, несчастный юноша! - воскликнул Джером. - Как можешь ты терпеть меня рядом с собой? Я твой убийца! Я погубил тебя! - Я от всей души даю вам такое же полное прощение, какое сам надеюсь получить у господа. Выслушайте мою исповедь, святой отец, ж благословите меня. - Но разве могу я приготовить тебя, как должно, к переходу в иной мир! - воскликнул Джером. - Ведь душа твоя не может быть спасена, если ты не простишь своих врагов, а можешь ли ты простить этого нечестивого человека? - Могу, - ответил Теодор. - Я прощаю его. - Даже это не трогает тебя, жестокий властитель? - воскликнул монах. - Я послал за тобой, чтобы ты исповедал приговоренного, а не защищал его, - сухо сказал Манфред. - Ты сам же и навлек на него мой гнев: пусть теперь на твою голову падет его кровь. - Да, на мою, на мою! - вскричал в отчаянье добросердечный монах. - Ни ты, ни я никогда не будем там, куда скоро вступит этот богом благословенный юноша. - Поторопись, - сказал Манфред. - Хныканье священников трогает меня не больше, чем женские вопли. - Как! - воскликнул юноша. - Неужели моя судьба - причина того, что я слышал там в зале? Неужели молодая госпожа снова в твоей власти? - Ты вновь распаляешь мой гнев, - сказал Манфред. - Готовься к смерти, ибо наступает твоя последняя минута. В юноше все больше росло негодование против Манфреда и одновременно его глубоко трогало горе, которое, как он видел, охватило сейчас не только монаха, но всех свидетелей этой сцены. Однако ничем не обнаруживая своих чувств, он сбросил с себя колет, расстегнул ворот л преклонил колени для молитвы. Когда он опускался наземь, рубашка соскользнула с его плеча, открыв на нем алый знак стрелы. - Боже милостивый! - вскричал как громом пораженный монах. - Что я вижу? Дитя мое, мой Теодор! Трудно вообразить себе - не то что описать, - каково было всеобщее потрясение. Слезы вдруг перестали течь по щекам присутствующих - не столько от радости, сколько от изумления. Люди воззрились на своего господина, словно глазами вопрошая его, что надлежит им чувствовать. На лице юноши попеременно выражались удивление, сомнение, нежность, уважение. Скромно и сдержанно принимал он бурные изъявления радости со стороны старика, который, проливая слезы, обнимал и> целовал его; но он боялся отдаться надежде и, с достаточным уже основанием полагая, что Манфред по природе своей неспособен на жалость, бросил взгляд на князя, как бы говоря ему: "Неужели и такая сцена может оставить тебя бесчувственным?" Однако сердце Манфреда не было все же каменным. Изумление погасило в князе гнев, но гордость не позволяла еще ему признаться, что и он тронут происшедшим. Он даже сомневался, не было ли совершившееся открытие выдумкой монаха ради спасения юноши. - Что все это значит? - спросил он. - Как может он быть твоим сыном? Согласуется ли с твоим саном и со святостью твоего поведения признание, что этот крестьянский отпрыск - плод твоей незаконной любовной связи с какой-то женщиной? - О, господи! - вздохнул старик. - Ужели ты сомневаешься в том, что он мое порождение? Разве мог бы я так горевать из-за него, не будь он моим родным сыном? Смилуйся, добрый государь, смилуйся над ним, а меня унизь, кактебе будет угодно. - Смилуйтесь, - закричали слуги, - смилуйтесь ради этого доброго человека! - Молчите! - властно приказал Манфред. - Я должен узнать побольше, прежде чем расположусь простить его. Пащенок святого необязательно должен и сам быть святым. - Несправедливый властитель, - сказал Теодор, - не отягчай оскорблениями свою жестокость. Если я действительно сын этого почтенного человека, то знай, что хотя я не князь, подобно тебе, но кровь, текущая в моих жилах... - Да, - сказал монах, прерывая его, - в нем благородная кровь, и он отнюдь не такое ничтожное создание, каким вы, государь, считаете его. Он мой законный сын, а Сицилия может похвалиться немногими домами, которые древнее дома Фальконара... Но, увы, мой государь, какое значение имеет кровь, какое значение имеет знатность? Все мы пресмыкающиеся, жалкие, грешные твари. И только милосердие отличает нас от праха, из которого мы вышли и в которыйдолжны вернуться. - Прекратите на время свою проповедь, - сказал Манфред. - Вы забыли, что больше вы не брат Джером, а граф Фальконара. Изложите мне свою историю, после этого у вас будет предостаточно времени для нравоучительных рассуждений, если вам не посчастливится добиться помилования для этого дерзкого преступника.

Побеседовав сначала с Фредериком о разных незначительных вещах, Манфред затем попросил маркиза отослать обоих его сотоварищей-рыцарей, сославшись на необходимость иметь с ним разговор о делах первостепенной важности. Как только они остались наедине, он стал искусными обиняками выведывать у маркиза, насколько сильна его склонность к Матильде; и, обнаружив, что тот расположен именно так, как он того желал, намекнул на трудность совершения бракосочетания, которую можно будет обойти, только если... В это мгновение в комнату ворвалась Бьянка - у нее был дикий взгляд, и она заламывала руки, выражая всем своим видом крайний испуг. - О господин, господин мой! - кричала она. - Мы все погибли! Оно явилось снова! Оно явилось снова! - Что явилось снова? - вскричал в изумлении Манфред. - О, рука! Великан! Рука! Ах, поддержите меня, я сейчас упаду: я так испугана, что себя не помню. Я ни за что не останусь сегодня ночевать в замке. Уйду - все равно куда, а вещи мои могут быть присланы следом за мной завтра. Почему не согласилась я выйти замуж за Франческо? Только от пустого честолюбия! - Что испугало тебя так, девушка? - спросил маркиз. - Не бойся, ничего. Здесь ты в безопасности. - О, ваша милость, вы бесконечно добры! - воскликнула Бьянка. - Но я не смею... Нет, пожалуйста, позвольте мне уйти... Лучше я совсем брошу свои вещи, чем останусь еще хоть на час под этой кровлей. - Да ну тебя, ты вовсе спятила с ума, - воскликнул Манфред. - Не прерывай нас, мы тут совещались о важных делах. Эта девица, маркиз, подвержена припадкам... Пойдем со мной, Бьянка... - О, святые угодники, нет, ни за что! - отвечала Бьянка. - Оно наверняка пришло предупредить вашу светлость... Иначе зачем бы оно явилось мне? Я ведь утром и вечером читаю молитвы. О, если бы вы, ваша светлость, поверили Диего! Эта рука - таких же размеров, что и нога, которую он видел там, на галерее. Отец Джером часто говорил нам, что в скором времени надо ждать пророческих знамений. "Бьянка, - говорил он, - попомни мои слова..." - Ты бредишь! - вскричал в ярости Манфред. - Убирайся прочь и стращай этими нелепыми россказнями своих товарок. - Как, ваша светлость! - воскликнула Бьянка. - Вы думаете, что я ничего такого не видела? Пойдите сами к подножию главной лестницы... Умереть мне на этом месте, если я не видела... - Чего? - подхватил Фредерик. - Скажи нам, милая, что именно ты видела? - Да неужели, маркиз, - воскликнул Манфред, - вы станете терпеть бред этой глупой служанки, наслушавшейся историй о привидениях и наконец поверившей в них? - Это не просто вымысел, - заметил Фредерик, - испуг ее столь непритворен и наложил столь сильную печать на весь ее вид, что он не может быть порожден пустой игрой воображения. Скажи нам, милая девушка, что тебя так потрясло? - Верно вы говорите, ваша милость, благодарю вас, - произнесла Бьянка, - у меня, я полагаю, сейчас ни кровинки в лице; но ничего, это пройдет, как только я отдышусь. Я шла к госпоже Изабелле по приказу его светлости... - Нам не нужны подробности, - перебил ее Манфред. - Поскольку его сиятельству угодно тебя слушать - рассказывай, но покороче. - О, боже! Вы смутили меня, ваша светлость, и я совсем сбилась с толку, - молвила Бьянка. - Я боюсь теперь собственной тени... Право же, я никогда в жизни... Да, так, значит, как я уже сказала вашей милости, я шла к госпоже Изабелле, в ее белую светелку наверху, - чтобы попасть туда, надо пройти два лестничных пролета, а потом повернуть направо; ну и когда я подошла кглавной лестнице, - я как раз смотрела на вот этот подарок его светлости... - О господи, никакого терпения не хватит с нею! - вскричал Манфред. - Дойдет ли она когда-нибудь до сути? Ну к чему маркизу знать, что я подарил тебе безделку за усердную службу при моей дочери? Расскажи, что ты видела, и только. - Я это и собиралась сделать сейчас, если бы ваша светлость мне позволили, - продолжала Бьянка. - Так вот я, значит, потеряла кольцо и хорошо помню, что не успела подняться и на третью ступеньку, как вдруг слышу - лязгают доспехи; ей-богу, это был точно такой лязг, какой услышал Диего вгорнице на галерее, когда великан стал поворачиваться. - Что она имеет в виду? - спросил Манфреда маркиз. - В вашем замке водятся великаны и домовые? - Господи боже, да неужто вы, ваша милость, не слыхали о великане, который объявился в горнице на галерее? - вскричала Бьянка. - Я поражаюсь,как это его светлость князь не сказали вам... может быть, вы не знаете отом, что было пророчество... - Эта болтовня о всяких пустяках непереносима, - прервал ее Манфред. - Мне думается, маркиз, пора отослать прочь эту дуру; нас ждут дела куда важнее. - Прошу извинить меня, - сказал Фредерик, - но это отнюдь не пустяки:огромный меч, к которому я был приведен в лесу, и вон та каска, под пару чудесному мечу, - разве они - видения, возникшие в мозгу этой бедной девушки? - Вот и Жак думает так же, осмелюсь доложить вашей милости, - молвилаБьянка. - Он говорит, что еще не успеет старый месяц на небе смениться новым, как мы будем свидетелями необычайных перемен. Что до меня, то я неудивлюсь, ежели они произойдут даже завтра, потому что, как я уже говорила, когда я услыхала лязг доспехов, меня прошиб холодный пот, - я подняла глаза и - поверите ли, ваша милость, - увидела на самом верху перил главной лестницы руку в железной перчатке - такую большую, такую большую - я подумала, что тут же на месте упаду в обморок, и как припустилась бежать, так и не оглянулась, пока не прибежала сюда, - а лучше было бы мне совсем убраться из замка! Моя госпожа Матильда говорила мне не далее как вчера утром, что ее светлости княгине Ипполите известно нечто... - Ах ты, дерзкая! - вскричал Манфред. - Господин маркиз, я сильно подозреваю, что эта сцена подстроена нарочно, чтобы оскорбить меня. Похоже, что моих слуг наущают за мзду распространять выдумки, наносящие урон моей чести. Отстаивайте ваши притязания с мужественной прямотой и смелостью, или же, как я предложил раньше, давайте похороним нашу распрю, заключив брачные союзы, которые свяжут каждого из нас обоих с дочерью другого; но, верьте мне, не подобает столь высокой владетельной особе, как вы, пользоваться услугами подкупленных служанок. - Я с презрением отвергаю ваши обвинения, - ответил Фредерик. - До настоящей минуты я в глаза не видел этой девицы. И драгоценностей я ей не дарил... Ах, князь, ваша нечистая совесть обличает вашу виновность, а вы пытаетесь бросить подозрение на меня... Оставьте же при себе свою дочь и забудьте об Изабелле: приговор, произнесенный над вашим домом, не позволяет мне породниться с вами.

) - английский писатель, основатель жанра готического романа . По-русски нет единства в передачи его имени: «Хорас Уолпол», Хорейшо Уолпол (Horatio Walpole ), «Гораций Уолпол».

Биография

Младший сын известного премьер-министра, главы партии вигов Роберта Уолпола , Хорас Уолпол родился 24 сентября 1717 года . Как и положено молодому аристократу, Уолпол получил достойное классическое образование в колледже вИтоне , затем обучался в Кембриджском Университете , завершил необходимое для молодого английского лорда образование большим путешествием по Европе - Франции , Швейцарии , Италии .

Вернувшись, Хорас Уолпол, под влиянием отца, получает место в парламенте, где представляет партию вигов.

В 1747 году молодой граф Уолпол приобретает на берегу Темзы небольшое имение, которое начинает перестраивать, в соответствии с собственным вкусом и желанием. С большими перерывами продолжается строительство помещичьего дома до 1770 года. Само поместье Уолпол назвал Строберри-Хилл (англ. Strawberry Hill ), в его мечтах он был «маленьким готическим замком». Там же была организована типография, в которой было отпечатано малым тиражом описание Строберри-Хилл.

Живя уединённо в своём имении, Хорас собрал одну из самых крупных и богатых художественных галерей в Англии.

Приобретение Строберри-Хилл оказалось большой удачей для молодого графа - именно постройки имения навеяли Уолполу создание его «Замка Отранто».

В 1791 году Хорас Уолпол, не имея наследников, передаёт свой титул племяннику, а в 1797 году , в возрасте восьмидесяти лет, умирает в собственном доме.

Замок Отранто

Литературную деятельность начал в 1758 опубликованием «Каталога венценосных и благородных авторов» (A Catalogue of the Royal and Noble Authors of England, 2 vls). За этим последовали «Анекдоты из истории живописи в Англии» (Anecdotes of Painting in England, 4 vls, 1762-1771) и, наконец, в 1764 анонимно был опубликован «Замок Отранто » (The Castle of Otranto), первый «готический» роман, действие которого происходит в эпоху первого крестового похода. В этом романе нагромождены всевозможные ужасы: с неба падает шлем, убивающий принца, статуя предка одного из героев неожиданно начинает кровоточить, ему же является видение исполинской руки и т. п. Погружённый в детали мрачных и таинственных описаний, автор проводит в этом произведении идею рокового возмездия, падающего на потомков за грехи и преступления их предков.

Другие сочинения

В следующем произведении - «Таинственная мать» (The Mysterious Mother, 1768) - Уолпол попытался утвердить жанр ужасов и тайн в драме (пьеса на сцене, однако, поставлена не была). Помимо опубликованного в 1768 исторического произведения «Сомнения относительно характера жизни и царствования короля Ричарда III» (Historic Doubts on the life and Reign of King Richard the Third), ничего больше при жизни Уолпола опубликовано не было. После его смерти были изданы его весьма интересные и ценные в историко-культурном отношении мемуары (Last ten Years of the reign of George II, 1846) и «Письма».

В 1785 году в шести экземплярах были отпечатаны «

Хорас (Гораций) Уолпол родился 24 сентября 1717 года в Лондоне. Полный титул – Хорас Уолпол, 4-й граф Орфорд. Иногда его имя на русский язык передаётся как Гораций Уолпол, реже – Хорейшо Уолпол. Как представитель старинного аристократического семейства, он получил блестящее образование в элитной школе – Итоне, затем продолжил его в Кингз-колледже Кембриджского университета.

Со школьных лет Уолпол дружил с известным английским поэтом Томасом Греем. В 1739 году молодые люди отправились путешествовать по Европе, побывав в Италии, Франции, Швейцарии. Вернувшись в Англию, Уолпол, как сын премьер-министра и главы партии вигов, тоже начал политическую карьеру и был избран в парламент. Однако прославился он своим хобби, получив популярность на ниве книгописательства, основав готический роман, как жанр.

Уолпол увлекался Средневековьем, а купленное поместье Строберри-Хилл на берегу Темзы перестроил в псевдоготический замок. Его роман ужасов в «готическом» стиле «Замок Отранто» стал открытием для публики и был принят восторженно. Мрачные детали – шлем, падающий с неба и убивающий принца, кровоточащая статуя, видение исполинской руки и прочие мрачно-романтические картины рисовали роковое возмездие за грехи предков.

Предшественники романтизма высоко ценили творчество Уолпола, и по его пути последовали многие писатели «готических» романов. Другое произведение Уолпола, «Таинственная мать», было основано на сюжете кровосмешения, и потому эту «скандальную» трагедию в театр не взяли.

В 1791 году Уолпол уже в весьма почтенном возрасте получил по наследству титул четвёртого графа Орфордского, но, не имея наследников, передал его племяннику.