К концу XVII в. после смерти государя Федора Алексеевича в России начинается борьба за власть. Бунтуют стрельцы, подстрекаемые царевной Софьей и её любовником, честолюбивым князем Василием Голицыным. Стало в Москве два царя - малолетние Иван Алексеевич и Петр Алексеевич , а выше их - правительница Софья. «И все пошло по-старому. Ничего не случилось. Над Москвой, над городами, над сотнями уездов, раскинутых по необъятной земле, кисли столетние сумерки - нищета, холопство, бездолье».
В те же годы в деревне, на землях дворянина Василия Волкова, живет крестьянская семья Бровкиных. Старший, Ивашка Бровкин, берет с собой в Москву сына Алешку; в столице, испугавшись наказания за пропавшую упряжь, Алеша сбегает и, познакомившись с ровесником Алексашкой Меншиковым, начинает самостоятельную жизнь, пристраивается торговать пирогами. Однажды Алексашка Меншиков удит рыбу на Яузе возле Лосиного острова и встречает мальчика в зеленом нерусском кафтане. Алексашка показывает царю Петру (а это именно он) фокус, без крови прокалывает иглой щеку. Они тут же расстаются, не зная, что встретятся вновь и уже не расстанутся до смерти…
В Преображенском, где живут подрастающий Петр и его мать Наталья Кирилловна, тихо и скучно. Молодой царь томится и находит отдушину в Немецкой слободе, где знакомится с живущими в России иноземцами и среди них - с обаятельным капитаном Францем Лефортом (в услужении у которого к тому времени находится Алексашка Меншиков) и, кроме того, влюбляется в Анхен, дочь зажиточного виноторговца Монса. Чтобы остепенить Петрушу, мать Наталья Кирилловна женит его на Евдокии Лопухиной. В Преображенском Петр весь отдается учениям с потешным войском, прообразом будущей российской армии. Капитан Федор Зоммер и другие иностранцы всячески поддерживают его начинания. Алексашку царь забирает к себе постельничим, и ловкий, проворный и вороватый Алексашка становится влиятельным посредником между царем и иноземцами. Он устраивает своего приятеля Алешу Бровкина в «потешное» войско барабанщиком, помогает ему и впредь. Случайно встретив в Москве своего отца, Алеша дает ему денег. С этого малого капитала у хозяйственного мужика Ивана Бровкина дела сразу идут в гору, он выкупается из крепостной зависимости, становится купцом, его - через Алексашку и Алешу - знает сам царь. Дочь Бровкина Саньку Петр выдает за Василия Волкова, бывшего господина Бровкиных. Это уже предвестие больших перемен в государстве («Отныне знатность по годности считать» - будущий девиз царя Петра). Начинается новый стрелецкий бунт в пользу Софьи, но Петр с семьей и приближенными уходит из Преображенского под защиту стен Троицкого монастыря. Мятеж угасает, стрелецких главарей страшно пытают и казнят, Василия Голицына отправляют с семьей в вечную ссылку в Каргополь, Софью запирают в Новодевичьем монастыре. Петр отдается разгулу, а его беременная жена Евдокия, мучась ревностью, занимается ворожбой, пытаясь извести проклятую разлучницу Монсиху. У Петра рождается наследник - Алексей Петрович, умирает мать Наталья Кирилловна, но трещина между Петром и Евдокией не исчезает.
Среди иностранцев про Петра ходят разные слухи, на него возлагают большие надежды. «Россия - золотое дно - лежала под вековой тиной… Если не новый царь поднимет жизнь, то кто же?» Франц Лефорт становится нужен Петру, как умная мать ребенку. Петр начинает поход на Крым (предыдущий - Василия Голицына - закончился позорной неудачей); а часть армии идет войной на турецкую крепость Азов. И этот поход кончился бесславно, но идет время, Петр проводит свои реформы, трудно рождается новый, XVIII век. От непомерных тягот народ начинает разбойничать или уходит в леса к раскольникам, но и там их настигают государевы слуги, и люди сжигают себя в избах или церквях, чтобы не попасть в антихристовы руки. «Западная зараза неудержимо проникла в дремотное бытие… Боярство и поместное дворянство, духовенство и стрельцы страшились перемены (новые дела, новые люди), ненавидели быстроту и жестокость всего нововводимого… Но те, безродные, расторопные, кто хотел перемен, кто завороженно тянулся к Европе… - эти говорили, что в молодом царе не ошиблись». Петр начинает строить в Воронеже корабли, и с помощью флота Азов все-таки взят, но это приводит к столкновению с могущественной Турецкой империей. Приходится искать союзников в Европе, и царь (под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова) едет с посольством в Кенигсберг, в Берлин, а потом в желанную его сердцу Голландию, в Англию. Там он живет как простой мастеровой, овладевая необходимыми ремеслами. В его отсутствие в России начинается брожение: царь, дескать, умер, иностранцы подменили царя. Неукротимая Софья вновь подстрекает стрельцов к мятежу, но и этот бунт подавлен, а по возвращении Петра в Москву начинаются пытки и казни. «Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по темным углам. Кончалась византийская Русь». Царицу Евдокию Федоровну отправляют в Суздаль, в монастырь, а её место занимает беззаконная «кукуйская царица» Анна Монс; её дом так на Москве и называют - царицын дворец. Умирает Франц Лефорт, но дело его живет. В Воронеже закладываются все новые корабли, и вот уже целая флотилия плывет в Крым, потом на Босфор, и турки ничего не могут поделать с новой, неизвестно откуда взявшейся морской силой России. Богач Иван Артемьич Бровкин занимается поставками в армию, у него большой дом, многие именитые купцы у него в приказчиках, сын Яков - на флоте, сын Гаврила - в Голландии, младший, получивший отменное образование Артамон - при отце. Александра, Санька, ныне знатная дама и грезит о Париже. А Алексей Бровкин влюбляется в царевну Наталью Алексеевну, сестру Петра, да и она к нему неравнодушна.
В 1700 г. молодой и храбрый шведский король Карл XII разбивает под Нарвой русские войска; у него сильнейшая армия, и уже кружится голова в предчувствии славы второго Цезаря. Карл занимает Лифляндию и Польшу, хочет броситься за Петром в глубь Московии, но генералы его отговаривают. А Петр мечется между Москвой, Новгородом и Воронежем, заново воссоздавая армию; строятся корабли, отливаются (из монастырских колоколов) новые пушки. Дворянская иррегулярная армия ненадежна, теперь на её место набирают всех желающих, а от кабалы и мужицкой неволи желающих много. Под командованием Бориса Петровича Шереметева русские войска овладевают крепостью Мариенбург; среди пленных и солдат генерал-фельдмаршал замечает хорошенькую девушку с соломой в волосах («…видимо, в обозе уже пристраивались валять её под телегами…») и берет её экономкой, но влиятельный Александр Меншиков забирает красавицу Катерину себе. Когда Петр узнает об измене Анны Монс с саксонским посланником Кенгисеком, Меншиков подсовывает ему Катерину, которая приходится царю по сердцу (это будущая царица Екатерина I). «Конфузия под Нарвой пошла нам на великую пользу, - говорит Петр. - От битья железо крепнет, человек мужает». Он начинает осаду Нарвы, её защитник генерал Горн не желает сдавать город, что приводит к бессмысленным страданиям его жителей. Нарва взята яростным штурмом, в гуще боя виден бесстрашный Меншиков со шпагой. Генерал Горн сдается. Но: «Не будет тебе чести от меня, - слышит он от Петра. - Отведите его в тюрьму, пешком, через весь город, дабы увидел печальное дело рук своих…».
Санька соскочила с печи, задом ударила в забухшую дверь. За Санькой быстро слезли Яшка, Гаврилка и Артамошка: вдруг все захотели пить, – вскочили в темные сени вслед за облаком пара и дыма из прокисшей избы. Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студено. Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.
Чада прыгали с ноги на ногу, – все были босы, у Саньки голова повязана платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках, до пупка.
– Дверь, оглашенные! – закричала мать из избы.
Мать стояла у печи. На шестке ярко загорелись лучины. Материно морщинистое лицо осветилось огнем. Страшнее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, – как на иконе. Санька отчего-то забоялась, захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучую воду, хлебнула, укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:
– Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, – батя коня запрягает…
На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небо было снежное, на высоком тыну сидели галки, и здесь не так студено, как в сенях. На бате, Иване Артемиче, – так звала его мать, а люди и сам он себя на людях – Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, – высокий колпак надвинут на сердитые брови. Рыжая борода не чесана с самого покрова… Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось… Гнилая была сбруя, одни узлы. С досады он кричал на вороную лошаденку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом:
– Балуй, нечистый дух!
Чада справили у крыльца малую надобность и жались на обледенелом пороге, хотя мороз и прохватывал. Артамошка, самый маленький, едва выговорил:
– Ничаво, на печке отогреемся…
Иван Артемич запряг и стал поить коня из бадьи. Конь пил долго, раздувая косматые бока: «Что ж, кормите впроголодь, уж попью вдоволь»… Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.
– Бегите в избу, я вас! – крикнул он чадам. Упал боком на сани и, раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей на усадьбу сына дворянского Волкова.
– Ой, студено, люто, – сказала Санька.
Чада кинулись в темную избу, полезли на печь, стучали зубами. Под черным потолком клубился теплый, сухой дым, уходил в волоковое окошечко над дверью: избу топили по-черному. Мать творила тесто. Двор все-таки был зажиточный – конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины. Санька натянула на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептать про разные страсти: про тех, не будь помянуты, кто по ночам шуршит в подполье…
– Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась… У порога – сор, а на сору – веник… Я гляжу с печки, – с нами крестная сила! Из-под веника – лохматый, с кошачьими усами…
– Ой, ой, ой, – боялись под тулупом маленькие.
Чуть проторенная дорога вела лесом. Вековые сосны закрывали небо. Бурелом, чащоба – тяжелые места. Землею этой Василий, сын Волков, в позапрошлом году был поверстан в отвод от отца, московского служилого дворянина. Поместный приказ поверстал Василия четырьмястами пятьюдесятью десятинами, и при них крестьян приписано тридцать семь душ с семьями.
Василий поставил усадьбу, да протратился, половину земли пришлось заложить в монастыре. Монахи дали денег под большой рост – двадцать копеечек с рубля. А надо было по верстке быть на государевой службе на коне добром, в панцире, с саблею, с пищалью и вести с собой ратников, троих мужиков, на конях же, в тегилеях, в саблях, в саадаках… Едва-едва на монастырские деньги поднял он такое вооружение. А жить самому? А дворню прокормить? А рост плати монахам?
Царская казна пощады не знает. Что ни год – новый наказ, новые деньги – кормовые, дорожные, дани и оброки. Себе много ли перепадет? И все спрашивают с помещика – почему ленив выколачивать оброк. А с мужика больше одной шкуры не сдерешь. Истощало государство при покойном царе Алексее Михайловиче от войн, от смут и бунтов. Как погулял по земле вор анафема Стенька Разин, – крестьяне забыли бога. Чуть прижмешь покрепче, – скалят зубы по-волчьи. От тягот бегут на Дон, – откуда их ни грамотой, ни саблей не добыть.
Конь плелся дорожной рысцой, весь покрылся инеем. Ветви задевали дугу, сыпали снежной пылью. Прильнув к стволам, на проезжего глядели пушистохвостые белки, – гибель в лесах была этой белки. Иван Артемич лежал в санях и думал, – мужику одно только и оставалось: думать…
«Ну, ладно… Того подай, этого подай… Тому заплати, этому заплати… Но – прорва, – эдакое государство! – разве ее напитаешь? От работы не бегаем, терпим. А в Москве бояре в золотых возках стали ездить. Подай ему и на возок, сытому дьяволу. Ну, ладно… Ты заставь, бери, что тебе надо, но не озорничай… А это, ребята, две шкуры драть – озорство. Государевых людей ныне развелось – плюнь, и там дьяк, али подьячий, али целовальник сидит, пишет… А мужик один… Ох, ребята, лучше я убегу, зверь меня в лесу заломает, смерть скорее, чем это озорство… Так вы долго на нас не прокормитесь…»
Ивашка Бровкин думал, может быть, так, а может, и не так. Из леса на дорогу выехал, стоя в санях на коленках, Цыган (по прозвищу), волковский же крестьянин, черный, с проседью, мужик. Лет пятнадцать он был в бегах, шатался меж двор. Но вышел указ: вернуть помещикам всех беглых без срока давности. Цыгана взяли под Воронежем, где он крестьянствовал, и вернули Волкову-старшему. Он опять было навострил лапти, – поймали, и велено было Цыгана бить кнутом без пощады и держать в тюрьме, – на усадьбе же у Волкова, – а как кожа подживет, вынув, в другой ряд бить его кнутом же без пощады и опять кинуть в тюрьму, чтобы ему, плуту, вору, впредь бегать было неповадно. Цыган только тем и выручился, что его отписали на Васильеву дачу.
– Здорово, – сказал Цыган Ивану и пересел в его сани.
– Здорово.
– Ничего не слышно?
– Хорошего будто ничего не слышно…
Цыган снял варежку, разворотил усы, бороду, скрывая лукавство:
– Встретил в лесу человека: царь, говорит, помирает.
Иван Артемич привстал в санях. Жуть взяла… «Тпру»… Стащил колпак, перекрестился:
– Кого же теперь царем-то скажут?
– Окромя, говорит, некого, как мальчонку, Петра Алексеевича. А он едва титьку бросил…
– Ну, парень! – Иван нахлобучил колпак, глаза побелели. – Ну, парень… Жди теперь боярского царства. Все распропадем…
– Пропадем, а может, и ничего – так-то. – Цыган подсунулся вплоть. Подмигнул. – Человек этот сказывал – быть смуте… Может, еще поживем, хлеб пожуем, чай – бывалые. – Цыган оскалил лешачьи зубы и засмеялся, кашлянул на весь лес.
Белка кинулась со ствола, перелетела через дорогу, посыпался снег, заиграл столбом иголочек в косом свете. Большое малиновое солнце повисло в конце дороги над бугром, над высокими частоколами, крутыми кровлями и дымами волковской усадьбы…
Ивашка и Цыган оставили коней около высоких ворот. Над ними под двухскатной крышей – образ честного креста господня. Далее тянулся кругом всей усадьбы неперелазный тын. Хоть татар встречай… Мужики сняли шапки. Ивашка взялся за кольцо в калитке, сказал как положено:
– Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас…
Скрипя лаптями, из воротни вышел Аверьян, сторож, посмотрел в щель, – свои. Проговорил: аминь, – и стал отворять ворота.
Мужики завели лошадей во двор. Стояли без шапок, косясь на слюдяные окошечки боярской избы. Туда, в хоромы, вело крыльцо с крутой лестницей. Красивое крыльцо резного дерева, крыша луковицей. Выше крыльца – кровля – шатром, с двумя полубочками, с золоченым гребнем. Нижнее жилье избы – подклеть – из могучих бревен. Готовил ее Василий Волков, под кладовые для зимних и летних запасов – хлеба, солонины, солений, мочений разных. Но, – мужики знали, – в кладовых у него одни мыши. А крыльцо – дай бог иному князю: крыльцо богатое…
Книга первая
Глава 1
Дворянин Василий Волков размышляет о том, как го-сударственная казна, опустевшая от войн и бунтов, обирает помещиков. Крестьянин Волкова, Ивашка Бровкин, в это же время думает о тяжелой доле мужика. И дворяне, и кре-стьяне затаили злобу на богатеющих бояр.
Волков собирается в Москву на ежегодный смотр войск. Ратных повезет Бровкин, чей сын Алешка находится в веч-ной кабале на дворе Волкова.
Вместо Ивашки Бровкина в Москву едет его сын Алешка. Москва пугает: ругань, давка, суета. На Лубянской площади каждый год перед весенними походами происходил смотр го-сударевых служилых людей — дворянского ополчения.
Михайла Тыртов посылает Алешку Бровкина на двор к царскому конюху Даниле Меншикову за статным конем, чтобы показаться на смотре.
Бояре размышляют, кого крикнуть царем. Петр — сын Нарышкиной, горяч умом, крепок телом. Иван — сын Милославской, слабоумный, больной, вей из него веревки… Кто победит — Нарышкины или Милославские?..
После смерти Федора Алексеевича патриарх с красного крыльца спросил толпу, кому быть на царстве? В толпе вы-крикнули имя Петра.
Алешка Бровкин на дворе Данилы Меншикова. Мен-шиков беседует с гостями о московских порядках: царское жалованье не платится два года, стрельцы грозятся учинить в Москве бунт, никониане (сторонники реформы патриарха Никона 1553 г.) живут в сытости, а духовности нет, древнее благочестие исчезло; стрельцы переходят в «раскол» (в оп-позицию официальной вере). Шурин Данилы сообщает, что царь Федор Алексеевич умер, а вместо него крикнули Пе-тра — это означает дальнейшее торжество бояр и никониан.
Алешка Бровкин знакомится с Алексашкой Менши-ковым, сыном Данилы.
В кружало (царский кабак) к гостинодворцам (купцам) приходят стрельцы. У них общие интересы: вся торговля в ру-ках немцев Кукуевой слободы, а власть Нарышкиных означа-ет новые дани и пошлины. В качестве доказательства вседоз-воленности иностранцев стрельцы показывают человека, яко-бы избитого немцами на Кукуе. Стрельцы уверяют, что все посады на их стороне, нужна только финансовая поддержка купцов.
Алексашку Меншикова вновь до полусмерти выпорол отец. На рассвете они с Алешкой уходят из дома. На Крас-ной площади мальчики встречают стрельцов, которые рас-сказывают историю про немцев и их будущее засилье при Нарышкиных, демонстрируя избитого на Кукуе человека. В толпе разгорается злоба. Из Кремля прискакали князья: воевода Хованский, древних боярских кровей, ненавистник худородных Нарышкиных, и Василий Голицын, фаворит царевны Софьи. Хованский призвал идти за реку в стрелец-кие полки и восстать против Нарышкиных.
К Софье приходит Голицын и сообщает, что ее ждут Хо-ванский и дядя Иван Милославский. Хованский доложил, что почти все полки за нее. Царевна соглашается править, если полки скинут Петра и прокричат ее на царство. Взамен стрельцам — вольность, земли, жалованье.
Алексашка с Алешкой в толпе близ Всесвятского мо-ста через Москву-реку. Появился Петр Толстой, племянник Милославского, и сообщил, что Нарышкины задушили ца-ревича Ивана. Толпа хлынула в Кремль.
Софья, Голицын и Хованский предлагают смертельно напуганной царице Наталье Кирилловне выйти на Крас-ное крыльцо с Иваном и Петром, чтобы народ убедился, что дети живы.
Наталья Кирилловна вынесла на крыльцо Петра, спе-циально прибывший в Москву Артамон Матвеев (прибли-женный царя Алексея Михайловича) вывел Ивана. Бунту-ющая толпа требует выдать ей Нарышкиных и их сторонни-ков. Матвеева сбросили на копья.
Глава 2
Истреблены братья Нарышкины, Долгорукие, Ромодановские, Черкасский, Матвеев и др. Стрельцам выдано жа-лованье и наградные. На Красной площади поставили па-мятный столб с именами убитых бояр, их виной и злодея-ниями. А в остальном все пошло по-старому: нищета, хо-лопство, бездолье. Недовольны были даже бояре и имени-тые купцы, которые захотели жить не хуже польских па-нов, лифляндцев или немцев. При этом — нестерпимые по-боры, дань, истощенная земля, плохая торговля. В Москве два даря — Иван и Петр, при них — правительница царев-на Софья. Одних бояр сменили другие. Опять пошел ропот в народе. К Софье пришла делегация раскольников и срами-ла патриарха и духовенство, требовала «старой веры».
Начались разброд и беспорядки. Самые отчаянные ре-шили убить обоих царевичей и Софью, но царевна отбыла со всем двором в Коломенское и стала собирать там дворян-ское ополчение. Главаря стрельцов-бунтовщиков раскольни-ка Хованского казнили, стрельцов из его отряда порубили. Оставшиеся стрельцы были вынуждены послать к отбывшей под защиту стен Троице-Сергиевой лавры Софье челобитчи-ков с повинной. Так воля стрельцов закончилась. Столб на Красной площади снесли, вольные грамоты забрали.
Алексашка и Алешка на Яузе, неподалеку от Преобра-женского дворца, познакомились с царевичем Петром. Алексашка предложил ему показать за серебряный рубль «хитрость»: протащил сквозь щеку иглу. С тех пор мальчи-ки повадились приходить на берег Яузы, но Петра видели лишь издали.
Весной Алексашка наткнулся на давно его разыскивав-шего отца, Данилу, и чудом спасся от него, вскочив на за-пятки немецкой кареты. Так, с каретой Франца Лефорта, Алексашка попал на Кукуй, в немецкую слободу. Лефорт позволил Алексашке остаться в услужении.
Учитель и дядька Петра Никита Моисеевич Зотов был слишком легок духом — не такой наставник был нужен упрямому и норовистому царевичу. Царица Наталья Ки-рилловна переживала, что сын недостаточно изучает Закон Божий: не в этом ли причина его непохожести на настояще-го царя? Петр выстроил на земляном валу перед дворцом «потешную» крепость, где играл с дворовыми мужиками: выстраивал их, командовал стрельбой из деревянной пуш-ки и рукопашными схватками «солдат».
При дворе царя Петра находятся (для приличия) всего четверо бояр: князья Михайла Черкасский, Лыков, Трое-куров и Борис Голицын. Приписаны были к Петрову двору и стольники — боярские дети из мелкопоместных, худород-ных. В их числе — Василий Волков, который и обнаружил исчезнувшего однажды Петра в Кукуйской слободе.
Капитана Франца Лефорта, знакомого по кремлевским приемам иностранных послов, Петр встретил, плывя в сво-ем струге по Яузе мимо Кукуя. Лефорт предложил показать царевичу «умственные штуки»: водяную мельницу, изукра-шенный музыкальный ящик, зрительную трубку, заспир-тованного младенца-уродца. Любопытный Петр не устоял. Посетив множество домиков кукуйцев, Петр увидел в кабаке- аустерии красивую девушку, которая пела по-немецки в его честь, — это была дочь виноторговца Анна Моне.
Московский двор отличался от европейских отсутстви-ем галантного веселья, игр, изысканной музыки. Бояре го-ворили в Кремле только о торговых сделках и ценах на то-вары. Жизнь русского человека была укоренена в традици-ях: даже усадьба в Москве — с крепкими воротами с ты-ном. Свободного времени было мало: бояре проводили вре-мя во дворце, в ожидании приказа от царя; купцы у лавки зазывали покупателей; приказный дьяк сопел над грамота-ми. Привычное течение дел всколыхнула просьба Польши вступиться за братьев-христиан — вступить в войну с тур-ками, послав русские войска в Крым. Василий Голицын по-ставил условие: поляки возвращают исконно русский Киев с городками. Поляки долго спорили, но Киев отдали и под-писали вечный мир с Москвой. Теперь нужно было идти во-евать против турецкого султана.
В своем доме Василий Голицын вел на латыни беседу с прибывшим из Варшавы де Невиллем о сословиях рос-сийских — кормящем и служилом, размышляя, что было полезно оторвать помещиков от крестьян, дабы два сосло-вия приносили максимум возможной пользы. Свои рассуж-дения Голицын сформулировал в сочинении «О граждан-ском житии или поправлении всех дел, яже надлежит обще народу…»: вспахать и засеять пустующие пока миллионы десятин, скот преумножить за счет английской тонкорун-ной овцы, заинтересовать людей различными промыслами и рудным делом; множество непосильных оброков, барщин, податей и повинностей заменить единым поголовным, уме-ренным налогом, для чего всю землю у помещиков взять и посадить на ней крестьян вольных, а все бывшие кре-постные кабалы уничтожить. Взамен земли помещики получат жалованье из общей земельной подати. Войска будут состоять из одних дворян, чтобы каждый занимался сво-им делом. По подсчетам Голицына, такое положение вещей должно было привести к увеличению доходов казны вдвое. Дворянских детей-недорослей следовало посылать учить-ся в Польшу, Францию и Швецию для изучения воинского дела, а на Руси открыть академии и завести науки и искус-ства. В проекте князя были и каменные мостовые, здания из камня и кирпича… Василий Васильевич допускал даже переломить древнее упрямство дворян силой, если потребу-ется.
К Голицыну прибыла (как всегда, тайно) правитель-ница Софья. В последнее время она отслеживала все слухи и сплетни бояр. В основном говорили, что великих дел от Софьи не видно, да и править ей, женщине, в тягость. Со-фья настаивает на войне в Крыму и уже подготовила грамо-ту об объявлении князя Василия большим воеводой. Война была необходима, чтобы показать мощь войск Софьи: шеп-чутся, что в Преображенском подрастает истинный царь- вояка, который требует вербовать к себе в «потешные вой-ска» всех конюхов и сокольничих.
Под началом Петра было уже триста «солдат», с кото-рыми он ходил «походами» по деревням и монастырям во-круг Москвы. В войске появился воевода — Автоном Го-ловин, хорошо знавший солдатскую экзерцицию. При нем Петр стал проходить военную науку в первом «Преображен-ском» батальоне. Благодаря Лефорту в полку появились пушки, стрелявшие чугунными бомбами.
У дома Лефорта Петр столкнулся с Алексашкой. После застолья Алексашка провожает Петра верхом в Преображен-ское и становится царским постельничим.
Глава 3
Дворянское ополчение под угрозой опалы и разорения собиралось всю зиму. В народе шептались о дурных пред-знаменованиях, сопровождавших сборы в поход. В кон-це мая Голицын выступил в поход на юг. В пути люди гиб-ли от жажды, в полках роптали. Татары впереди подожгли степь; идти по пеплу опасно — ни корма, ни воды. Первыми повернули назад казачьи разъезды. Приказано было от-ступать к Днепру. Бесславно закончился крымский поход.
Полковники донесли Голицыну, что степь посылал под-жигать украинский гетман Самойлович. Он-де не хочет уси-ления Москвы, а полковники готовы поддержать Софью, лишь бы их вольности им оставили. Самойлович клялся, что это происки его заклятого врага Мазепы, желающего отдать Украину Польше. Новым гетманом выкрикнули Мазепу.
Потешная крепость в Преображенском была перестрое-на: при случае здесь можно было и отсидеться. Уже два пол-ка — Преображенский и Семеновский подвергались экзерцициям. Немец Тиммерман учил Петра математике и фор-тификации. Немец Брандт взялся строить суда по примеру найденного в селе Измайлове ботика. Все чаще из Москвы приезжали бояре: посмотреть на «игры» царя в «стольном городе Прешпурге».
Денщик Алексашка всюду рядом с «мин херцем» Пе-тром. Лефорт нахваливал Петру Алексашку, одаривал его подарками. Алексашка пристроил барабанщиком Алешку Бровкина.
Народ обнищал от поборов на крымский поход. Тысяча-ми люди бегут к раскольникам — на Урал, в Поморье, По-волжье, на Дон. Сотнями староверы совершают самосожже-ние ради спасения от царствующего антихриста. Наталья Кирилловна всерьез думает женить сына, чтобы он остепе-нился. Выбор пал на дочь окольничего Евдокию Лопухину.
В Преображенское зачастил Борис Голицын, кузен Ва-силия Васильевича, недовольный действиями брата и поли-тикой бояр. Он стал покровительствовать потешному судостроительству: прислал книги, чертежи, листы, а для их пе-ревода прислал карлов-арапов.
Василий Голицын, вернувшись в Москву, озвучил пред-ложение от французов: освоить Сибирь и проложить через русские земли торговый тракт в Персию, Индию и Китай. Предложение в гневе отвергнуто боярами.
Глава 4
Ивашка Бровкин встречается с Алешкой и просит у сына денег на хозяйство.
К концу XVII в. после смерти государя Федора Алексеевича в России начинается борьба за власть. Бунтуют стрельцы, подстрекаемые царевной Софьей и ее любовником, честолюбивым князем Василием Голицыным. Стало в Москве два царя – малолетние Иван Алексеевич и Петр Алексеевич, а выше их – правительница Софья. “И все пошло по-старому. Ничего не случилось. Над Москвой, над городами, над сотнями уездов, раскинутых по необъятной земле, кисли столетние сумерки – нищета, холопство, бездолье”.
В те же годы в деревне, на землях дворянина Василия Волкова, живет крестьянская семья Бровкиных. Старший, Ивашка Бровкин, берет с собой в Москву сына Алешку; в столице, испугавшись наказания за пропавшую упряжь, Алеша сбегает и, познакомившись с ровесником Алексашкой Меншиковым, начинает самостоятельную жизнь, пристраивается торговать пирогами. Однажды Алексашка Меншиков удит рыбу на Яузе возле Лосиного острова и встречает мальчика в зеленом нерусском кафтане. Алексашка показывает царю Петру (а это именно он) фокус, без крови прокалывает иглой щеку. Они тут же расстаются, не зная, что встретятся вновь и уже не расстанутся до смерти…
В Преображенском, где живут подрастающий Петр и его мать Наталья Кирилловна, тихо и скучно. Молодой царь томится и находит отдушину в Немецкой слободе, где знакомится с живущими в России иноземцами и среди них – с обаятельным капитаном Францем Лефортом (в услужении у которого к тому времени находится Алексашка Меншиков) и, кроме того, влюбляется в Анхен, дочь зажиточного виноторговца Монса. Чтобы остепенить Петрушу, мать Наталья Кирилловна женит его на Евдокии Лопухиной. В Преображенском Петр весь отдается учениям с потешным войском, прообразом будущей российской армии. Капитан Федор Зоммер и другие иностранцы всячески поддерживают его начинания. Алексашку царь забирает к себе постельничим, и ловкий, проворный и вороватый Алексашка становится влиятельным посредником между царем и иноземцами. Он устраивает своего приятеля Алешу Бровкина в “потешное” войско барабанщиком, помогает ему и впредь. Случайно встретив в Москве своего отца, Алеша дает ему денег. С этого малого капитала у хозяйственного мужика Ивана Бровкина дела сразу идут в гору, он выкупается из крепостной зависимости, становится купцом, его – через Алексашку и Алешу – знает сам царь. Дочь Бровкина Саньку Петр выдает за Василия Волкова, бывшего господина Бровкиных. Это уже предвестие больших перемен в государстве (“Отныне знатность по годности считать” – будущий девиз царя Петра). Начинается новый стрелецкий бунт в пользу Софьи, но Петр с семьей и приближенными уходит из Преображенского под защиту стен Троицкого монастыря. Мятеж угасает, стрелецких главарей страшно пытают и казнят, Василия Голицына отправляют с семьей в вечную ссылку в Каргополь, Софью запирают в Новодевичьем монастыре. Петр отдается разгулу, а его беременная жена Евдокия, мучась ревностью, занимается ворожбой, пытаясь извести проклятую разлучницу Монсиху. У Петра рождается наследник – Алексей Петрович, умирает мать Наталья Кирилловна, но трещина между Петром и Евдокией не исчезает.
Среди иностранцев про Петра ходят разные слухи, на него возлагают большие надежды. “Россия – золотое дно – лежала под вековой тиной… Если не новый царь поднимет жизнь, то кто же?” Франц Лефорт становится нужен Петру, как умная мать ребенку. Петр начинает поход на Крым (предыдущий – Василия Голицына – закончился позорной неудачей); а часть армии идет войной на турецкую крепость Азов. И этот поход кончился бесславно, но идет время, Петр проводит свои реформы, трудно рождается новый, XVIII век. От непомерных тягот народ начинает разбойничать или уходит в леса к раскольникам, но и там их настигают государевы слуги, и люди сжигают себя в избах или церквях, чтобы не попасть в антихристовы руки. “Западная зараза неудержимо проникла в дремотное бытие… Боярство и поместное дворянство, духовенство и стрельцы страшились перемены (новые дела, новые люди), ненавидели быстроту и жестокость всего нововводимого… Но те, безродные, расторопные, кто хотел перемен, кто завороженно тянулся к Европе… – эти говорили, что в молодом царе не ошиблись”. Петр начинает строить в Воронеже корабли, и с помощью флота Азов все-таки взят, но это приводит к столкновению с могущественной Турецкой империей. Приходится искать союзников в Европе, и царь (под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова) едет с посольством в Кенигсберг, в Берлин, а потом в желанную его сердцу Голландию, в Англию. Там он живет как простой мастеровой, овладевая необходимыми ремеслами. В его отсутствие в России начинается брожение: царь, дескать, умер, иностранцы подменили царя. Неукротимая Софья вновь подстрекает стрельцов к мятежу, но и этот бунт подавлен, а по возвращении Петра в Москву начинаются пытки и казни. “Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по темным углам. Кончалась византийская Русь”. Царицу Евдокию Федоровну отправляют в Суздаль, в монастырь, а ее место занимает беззаконная “кукуйская царица” Анна Монс; ее дом так на Москве и называют – царицын дворец. Умирает Франц Лефорт, но дело его живет. В Воронеже закладываются все новые корабли, и вот уже целая флотилия плывет в Крым, потом на Босфор, и турки ничего не могут поделать с новой, неизвестно откуда взявшейся морской силой России. Богач Иван Артемьич Бровкин занимается поставками в армию, у него большой дом, многие именитые купцы у него в приказчиках, сын Яков – на флоте, сын Гаврила – в Голландии, младший, получивший отменное образование Артамон – при отце. Александра, Санька, ныне знатная дама и грезит о Париже. А Алексей Бровкин влюбляется в царевну Наталью Алексеевну, сестру Петра, да и она к нему неравнодушна.
В 1700 г. молодой и храбрый шведский король Карл XII разбивает под Нарвой русские войска; у него сильнейшая армия, и уже кружится голова в предчувствии славы второго Цезаря. Карл занимает Лифляндию и Польшу, хочет броситься за Петром в глубь Московии, но генералы его отговаривают. А Петр мечется между Москвой, Новгородом и Воронежем, заново воссоздавая армию; строятся корабли, отливаются (из монастырских колоколов) новые пушки. Дворянская иррегулярная армия ненадежна, теперь на ее место набирают всех желающих, а от кабалы и мужицкой неволи желающих много. Под командованием Бориса Петровича Шереметева русские войска овладевают крепостью Мариенбург; среди пленных и солдат генерал-фельдмаршал замечает хорошенькую девушку с соломой в волосах (“…видимо, в обозе уже пристраивались валять ее под телегами…”) и берет ее экономкой, но влиятельный Александр Меншиков забирает красавицу Катерину себе. Когда Петр узнает об измене Анны Монс с саксонским посланником Кенгисеком, Меншиков подсовывает ему Катерину, которая приходится царю по сердцу (это будущая царица Екатерина I). “Конфузия под Нарвой пошла нам на великую пользу, – говорит Петр. – От битья железо крепнет, человек мужает”. Он начинает осаду Нарвы, ее защитник генерал Горн не желает сдавать город, что приводит к бессмысленным страданиям его жителей. Нарва взята яростным штурмом, в гуще боя виден бесстрашный Меншиков со шпагой. Генерал Горн сдается. Но: “Не будет тебе чести от меня, – слышит он от Петра. – Отведите его в тюрьму, пешком, через весь город, дабы увидел печальное дело рук своих…”
Вариант 2
В конце XVII в. умирает царь Федор Алексеевич и Россию охватывает борьба за власть. Претендентов двое – малолетний Иван Алексеевич(Петр Первый) и царевна Софья. В стране царит голод и разруха.
Из деревни в Москву приезжает крестьянин Бровкин с сыном Алексеем, который сбежал от отца и остался жить в столице. Там он подружился с будущим лучшим другом и сподвижником Петра Первого – Алексеем Меншиковым. Петр вместе с матерью живет в Преображенском и обучается военному искусству. Его мать женит его на Евдокии Лопухиной, но сердце царя принадлежит иностранке АннеМонс. Петр приближает к себе Меншикова, а тот, в свою очередь, помогает Алексею Бровкину устроиться при дворе. Вскоре Алексей начинает помогать отцу деньгами, тот выкупается из крепостной зависимости и обустраивает свое хозяйство на широкую ногу.
Софья поднимает стрельцов на бунт против молодого царя, но его подавляют. Царевну определяют в Новодевичий монастырь. С Евдокией отношения у Петра не ладятся, а после смерти матери он отправляет ее жить в Суздаль, негласной царицей становится Анна Монс. Влияние Алексея Бровкина при дворе ростет, в него влюблена царевна Наталья Алексеевна.
При дворе появляется Франц Лефорт, благодаря знаниям которого Петр начинает строить русский флот. С помощью него удалось взять Азов, что привело к столкновениям с Турецкой империей. Затем молодой царь на несколько лет уезжает в Голландию, где изучает разные ремесла и науки. Вернувшись в Россию, он отправляет флот на войну с Турецкой империей, в которой победу одержали русские. В 1700 году произошла битва со шведами под Нарвой, Петр не одержал в ней победу, но нашел себе новую жену – Катерину(это будущая царица Екатерина I).
Петр не смог смириться с поражением и начал осаду Нарвы. Генерал Горн, главнокомандующий, не желал отдавать город без боя и обрек его на многодневные муки и страдания. После взятия города Петр жестоко наказал Горна за его строптивость: в кандалах его вели через весь город, чтобы жители имели возможность высказать ему свое презрение.
Сочинение по литературе на тему: Краткое содержание Петр Первый Толстой А. Н
Другие сочинения:
- Чтобы понять тайну русского народа, его величие, нужно хорошо и глубоко узнать его прошлое. А. Н. Толстой По собственному признанию А. Н. Толстого, в самом начале Февральской революции он обратился к эпохе Петра, так как искал “в этой теме разгадки Read More ......
- Роман А. Толстого “Петр Первый” – произведение историческое. Но автор описывает не только грандиозные исторические события, но и мир тончайших переживаний героев, их чувства и мысли. Довольно большое место в романе занимает тема любви. Во взаимоотношениях с женщинами более полно Read More ......
- А. Н. Толстой приступил в 1929 году к роману “Петр Первый”. В нем он радикально пересмотрел свою точку зрения и отношение к царю-преобразователю. Он был сторонником российской великодержавности и почувствовал, что вскоре основной идеологический критерий классовости в СССР будет заменен Read More ......
- …Своих царей великих поминают За их труды, за славу, за добро – А за грехи, за темные деянъя Спасителя смиренна умоляют. А. С. Пушкин Почти до самого последнего времени для меня писатель Алексей Николаевич Толстой ассоциировался только со сказкой “Золотой Read More ......
- Петр Первый Характеристика литературного героя Петр Первый (Медный всадник). Петр представляется Пушкину существом исключительным, как бы превышающим человеческие размеры. “Гений Петра вырывался за пределы своего века”, – писал Пушкин. Однако Пушкин всегда видел в Петре крайнее проявление самовластия, граничащее с Read More ......
- Отец – Иван Артемьевич Бровкин. Дети: Алексей, Гаврила, Артамон, Яков, дочь Александра. Семья Бровкиных в романе является иллюстрацией того, как принцип Петра “отныне знатность по годности считать” позволил умным и трудолюбивым людям освободиться от холопской зависимости и высоко подняться по Read More ......
- Царю Петру и Вам, о царь, хвала! Но выше вас, цари: колокола. М. Цветаева О всех русских царях написаны художественные произведения. Но Петр Первый в этом плане пользовался наибольшей популярностью. Видимо, потому, что “прорубил окно в Европу” и был первым Read More ......
- Проблема взаимоотношений народа и государства – это вечная проблема России Конечно же, выдающийся литератор А. Н. Толстой не мог обойти ее в своем творчестве. Ведь каждый талантливый писатель – всегда часть своего народа, и эта проблема становится для него и Read More ......
Книга первая
Глава I
Санька слезла с печи, а за ней меньшие братья: Яшка, Гаврилка, Артамошка. Всем захотелось пить. Изба топилась по-черному, было дымно.
Семья была крепкой - конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: «Крепкий».
Василию Волкову пожаловали 450 десятин земли. Он поставил усадьбу, половину земли заложил в монастыре.
Бровкин ехал и горевал: как прожить, когда все выбивают из мужика? По пути встретил крепостного Волкова, старого Цыгана, который рассказал, что в Москве помирает старый царь. Иван Артемьевич уверен: «Жди теперь боярского царства. Все распропадем.». Потому как, кроме маленького Петра, на царствие вступить некому.
Ивашка и Цыган приехали на подворье Волкова. Их вызывали везти в Москву ратников. Дворовая девка сказала, чтобы они заночевали здесь. Бровкин в людской увидел сына Алешку, которого прошлой осенью отдал боярину в вечную кабалу. Бровкин попросил сына съездить в Москву вместо отца, у которого дел и без того много. Сын согласился.
У Василия Волкова остался ночевать гость - сосед, Михайло Тыртов. Тыртов жаловался: в семье четырнадцать детей, и получит он «погорелую деревеньку, болото с лягушками... Как жить?» Тыртов жаловался, что без взятки никуда. Волков мечтал о заграничной службе в Венеции, Риме или Вене.
Алешка поехал отвозить ратников. Он шел рядом с санями, на которых сидели трое холопов в военной справе - ратники Василия Волкова. Василий и Михаил едут в санях Цыгана, сзади холопы ведут их коней. Все направляются на Лубянскую площадь, на верстку и переверстку. Пока въехали в Мясницкие ворота, Алешку до крови исхлестали кнутами окружающие, там была давка. Едва добрались до Лубянской площади, протолкались к столу, где сидят бояре и дьяки. «Так, по стародавнему обычаю, каждый год перед весенними походами происходил смотр государевых служилых людей - дворянского ополчения».
Пока Алешка бегал за пирогами, у него украли из саней дугу, вожжи, кнут. Василий обругал Алешку. Шел Алешка и плакал: ни шапки, ни сбруи. Но тут его окликнул Михайло Тыртов и послал бить челом к Даниле Меншикову, пусть даст на день коня. «Скажи - я отслужу, а если придешь без коня, - пригрозил Михайле, - в землю по плечи вгоню...»
В низкой, жарко натопленной горнице умирает царь Федор Алексеевич. У стены стоит царица Марфа Матвеевна, ей всего семнадцать, взята она во дворец из бедной семьи Апраксиных за красоту. В другом углу шепчется большая царская семья. Среди них выделяется Василий Васильевич Голицын. Час наступил решительный: «надо сказывать нового царя». Петра или Ивана? Петр горяч, крепок. Иван слабоумный, больной. Голицыну советуют назвать Петра, ибо Иван хил. «Нам сила нужна».
После смерти царя патриарх вышел на крыльцо, благословил тысячную толпу и спросил, кого хотят видеть царем. Большинство назвали Петра.
Алешка пришел к Даниле Меншикову в тот момент, когда тот бил своего сына. Досталось и Алешке: его приняли за конокрада. Данила отвлекся на Алешку, и сын его сбежал, а потом и Алешку вышвырнули из избы.
Скатившись с крыльца, Алешка оказался около паренька, которого бил Данила. Ребята познакомились, разговорились. Алексашка Меншиков пожаловался, что его отец порет два-три раза на день: «У меня на заднице одни кости остались, мясо все содраное». Алешка сказал, что его отец продал в кабалу, а когда жил дома, его тоже драли. Алексашка уговаривает Алешку убежать, он намечает план: «Сейчас мы щей похлебаем, меня позовут наверх молитвы читать, потом пороть. Потом я вернусь. Лягем спать. А чуть свет побежим в Китай-город, за Москву-реку сбегаем, обсмотримся... Я бы давно убежал, товарища не находилось...» Алешка мечтает наняться к купцу пироги продавать.
На Варварке низкая изба в шесть окон - «царев кабак». Людно у кабака. Стрельцы, не поместившиеся в кабак, заглядывают в окна. Стрельцы привели полуживого человека. Слышатся крики: «За что немцы бьют наших?» При покойном царе такого безобразия не было. Овсей Ржов предрекает еще худшие времена. Из ссылки боярин Матвеев возвращается. «У него сердце одебелело злобой. Он всю Москву проглотит...»
Стрельцы сговариваются: «Нам - дай срок - с полковниками расправиться... А тогда идо бояр доберемся... Ударим набат по Москве. Все посады за нас. Вы только нас, купцы, поддержите...»
После вечерней порки Алексашка едва дополз до подклети. Он ругает отца. «Этакого отца на колесе изломать...» С утра он собирается бежать из дома. Рано утром парнишки ушли со двора. Они шли вдоль кремлевской стены, и Алешка робел, но Алексашка успокоил приятеля: «Со мной ничего не бойся, дурень».
На площади остались только парнишки да избитый посадский. Алексашка предложил избитому довести его домой: «Нам тебя жалко». По дороге узнали, что зовут его Федька Заяц. Придя домой, он сказал ребятам: «Выручили вы меня, ребята. Теперь - что хотите, просите...» Алексашка ответил: награды не надо, пусть Федька позволит переночевать у себя. Позже он сказал Алешке, что завтра они пойдут торговать пирогами вместо больного Федьки.
Тыртов третью неделю шатался по Москве: ни службы, ни денег. На Лубянской площади его осрамили и приказали приходить «на другой год, но уже без воровства - на добром коне».
Михайло неделю шатался по кабакам, заложил пояс и саблю. Он вспомнил про Степку Одоевского, пошел к нему во двор. Степка встретил Михайлу снисходительно, а тот просил научить его уму-разуму. Степан посоветовал отобрать приглянувшуюся деревеньку у соседа: «Присмотри деревеньку, да и оговори того помещика. Все так делают...» На вопрос Михаила, как оговорить, Степан посоветовал написать донос. Но Мишка не согласилс: «Не опытен я по судам-то...» Степан взял Михаилу к себе на службу.
Софья вернулась от обедни усталая. «Обречена девка, царская дочь, на вечное девство, черную скуфью... Из светлицы одна дверь - в монастырь». В светлицу вошел Голицын. Он сообщил, что к ней пришли Иван Михайлович Милославский и Иван Андреевич Хованский с неотложными вестями. Милославский сообщил царевне, что Матвеев уже в Троице, монахи встречают его как царя. Милославский поведал: грозят смертью Голицыну. Софья решилась вести смертельную войну против царицы: «...если Наталья Кирилловна крови захотела - будет ей кровь... Либо всем вам головы прочь, а я в колодезь кинусь...» Голицыну приятны такие речи. Он рассказал, что все стрелецкие полки, кроме Стремянного, за царевну.
Алексашка с Алешкой за весну отъелись на пирогах. Заяц однажды избил их. Алексашка сказал приятелю, что от отцовского битья ушел, а от Зайца и подавно. В этот день на улице было людно. Кругом возникали стихийные толпы. Москву пугали боярином Матвеевым. «Бунтовать надо нынче, завтра будет поздно». Неожиданно прискакал Петр Андреевич Толстой с известием, что бояре и Нарышкины задушили царевича Ивана; не поспеете, они и Петра задушат.
Стрельцы кинулись к Грановитой палате, хотели ворваться вовнутрь, чтобы предотвратить убийство Петра.
Царица испугалась этого бунта, боялась, что ее и сына Петра убьют. Вошел патриарх Иоаким. Матвеев предложил: стрельцов, главное, из Кремля удалить, а там уж с ними расправимся. В палату быстро вошли Софья, Голицын, Хованский. Софья сказала: народ требует, чтобы царица с братьями вышла на крыльцо, стрельцы-де уверены, будто детей убили. Патриарх прекратил спор, приказав показать детей стрельцам.
На Красном крыльце открылись медные двери и показалась царица во вдовьей траурной одежде. На перила крыльца она поставила сына. Матвеев сказал, что стрельцов обманули, царь и царевич «живы божьей милостью». Но стрельцы не расходятся, требуя выдать им Нарышкина. Стали выкрикивать, что хотят царицей Софью. «Столб хотим на Красной площади, памятный столб, - чтоб воля наша была вечная...»
Глава II
«Пошумели стрельцы. Истребили бояр: братьев царицы Ивана и Афанасия Нарышкиных, князей Юрия и Михайлу Долгоруких, Григория и Андрея Ромодановских, Михайлу Черкасского, Матвеева, Петра и Федора Салтыковых, Языкова и других - похуже родом».
В Москве стало два царя - Иван и Петр, а выше их - царевна Софья.
Стрельцов опять баламутили, что не скинули патриарха-никонианца. Опять двинулись стрельцы в Кремль, требуя возврата старой веры. Софья пригрозила бунтарям, что природные цари покинут Москву. Стрельцы испугались, что двинут против них ополчение. Решили стрельцы бить раскольников. «Великие в те дни бывали побоища». Софья укрылась в Коломенском, послав за ополчением.
Степан Одоевский со своим отрядом напал на стрельцов. Хованского Тыртов скрутил и привязал к седлу. Позже Хованского казнили. Стрельцы испугались и заперлись в Кремле, приготовившись к осаде, но потом послали в Троицу челобитчиков. «Народ стал тише воды ниже травы».
Алексашка и Алешка жили хоть и впроголодь, но весело. В слободах их хорошо знали, приветливо пускали ночевать. Однажды на противоположном берегу Яузы они увидели мальчика, сидевшего, подперев подбородок. Алексашка начал его задирать. В ответ мальчик пригрозил, что прикажет отрубить ему голову. Алешка смекнул, что это царь. Но Алексашка не испугался. Спросил, почему тот не откликается, когда его ищут. Петр ответил, что сидит, от баб прячется.
Наступила весна.
Многие говорили Алексашке, что его ищет отец, грозится убить. И вот нежданно-негаданно - наскочил. Бежит Алексашка из последних сил, вот-вот отец нагонит, но тут подвернулась карета, Алексашка повис на оси задних колес, а оттуда вскарабкался на запятки кареты. Стараясь уехать от отца подальше, Алексашка оказался на Кукуе. Это была карета Франца Лефорта. Лефорт взял его на службу.
Царица заступилась за Петра, якобы утомившегося за учением, и тот мигом убежал из светлицы, едва успев поблагодарить мать, освободившую его от скучного занятия - чтения Апостола. Петр побежал к потешной крепости, где учил мужиков брать и защищать крепость, не сдаваться и биться до последнего.
Петр диктует Никите указ о выделении под начало царя ста мужиков добрых, молодых, взамен нынешних старых и бестолковых, для воинской потехи. Да еще Петр требует мушкеты и порох к ним, пушки чугунные, чтобы стрелять настоящими ядрами, а не репой.
В Преображенском живут дворянские дети из мелкопоместных, худородных, приписанные Софьей к Петру. Здесь и Василий Волков. Под вечер в Преображенском случился переполох, до темноты не могли сыскать Петра. Волков нашел царя среди немцев. На Кукуй Петра привез Лефорт. На Кукуе все царю любопытно и ново, а немцы одобрительно говорят о нем: «О, молодой Петр Алексеевич хочет все знать, это похвально...»
Поляки приехали звать русских в союзники бить турок. Но Голицын поставил условием возврат России Киева, только после этого соглашался дать войска. Поляки были вынуждены согласиться.
Голицын беседовал по-латински с приехавшим из Варшавы иноземцем де Невиллем. Голицын философски рассуждал, как следует обогатить Русь: крестьян освободить от крепостной кабалы, дать им пустоши в аренду, чтобы они богатели и богатело государство, а дворянам следует служить.
Но беседа прервалась: к Голицыну тайно приехала Софья. Любовь ее к Голицыну была «непокойная, не в меру лет: хорошо так любить семнадцатилетней девчонке, - с вечной тревогой, прячась, думая неот-станно, горя по ночам в постели». Она передала Голицыну слухи о том, что слабы они править, мол, «великих делов от нас не видно». Софья велит Голицыну ехать «воевать Крым». Софья напомнила, что в Преображенском подрастает царь, «ему уже пятнадцатый годок пошел».
Голицын отказывается воевать. Софья не хочет его понимать. Наталья Кирилловна ругает Никиту Зотова: Петр опять убежал поутру. Если Зотов шел искать царя, то Никиту «брали в плен, привязывали к дереву, чтобы не надоедал просьбами - идти стоять обедню или слушать приезжего из Москвы боярина». А чтобы Никите не было скучно, перед ним ставили штоф водки. Так вскоре Зотов сам стал проситься «в плен под березу».
На Кукуе часто велись разговоры о царе Петре.
С утра Петр тщательно оделся. Одев Никиту Зотова в вывернутый заячий тулуп, посадив его в карету, запряженную кабанами, Петр кучером повез Никиту на Кукуй. Лефорт был именинником. Царь ехал его поздравлять. Он отдал карету со свиньями в подарок Лефорту. Тот оценил шутку царя: «Мы думали поучить его забавным шуткам, но он поучит нас шутить».
Алексашка Меншиков помог Петру доехать до Преображенского. Петр не отпустил Алексашку. Царь назначил Меншикова постельничим.
Глава III
Всю зиму собиралось дворянское ополчение. «В конце мая Голицын выступил наконец со стотысячным войском на юг и на реке Самаре соединился с украинским гетманом Самойловичем». Потом татары зажгли степь. Стало понятно, что идти вперед невозможно: степь впереди лежала черная, мертвая. «Отступать к Днепру, не мешкая». Так бесславно кончился Крымский поход.
На Яузе, пониже Преображенского дворца, была перестроена старая крепость: укреплена сваями, пушками, прикрытыми мешками с песком. Крепость потешная, но «при случае в ней можно было и отсидеться».
С утра до ночи на скошенном лугу проходили учения двух полков - Преображенского и Семеновского. Даже Петр, теперь унтер-офицер, вытягивался, со страхом выкатывал глаза, проходя мимо Зоммера.
Крепость нарекли «Прешбург».
Алексашка Меншиков остался при дворе Петра. Он иногда давал дельные советы. Если же его посылали за чем-нибудь в Москву, он все доставал как из-под земли. Алексашку произвели в денщики. Лефорт высоко отзывался о нем: «Мальчишка пойдет далеко, предан, как пес, умен, как бес». Однажды Меншиков представил Петру Алешу Бровкина, наиловчайшего барабанщика.
Петр зачислил его в первую роту барабанщиком.
Царица задумала женить Петра, чтобы не таскался в немецкую слободу, а остепенился. Младший брат царицы советовал ей женить Петра на Евдокии Лопухиной.
Неожиданно в Москву вернулся Василий Васильевич Голицын. Вид у него был жалкий. Голицын сказал, что войску уже три месяца не плачено жалованье. Войско обносилось. Ходит в лаптях, а с февраля надо выступать в поход.
Неожиданно, от удара, умер старый Монс. За вдовой и детьми остались аустерия (кабак) и дом.
Наталья Кирилловна позвала к себе Петра и объявила, что собирается его женить. «Ну надо, - так жените... Не до того мне...» - откликнулся Петр и убежал.
Глава IV
Ивашка Бровкин привез в Преображенское столовый оброк Волкову. Тому не понравились слишком плохие продукты. Он стал бить своего холопа. За Ивашку заступился сын Алеша, бывший недалеко и узнавший отца.
В Преображенском шла подготовка к свадьбе Петра. Петр требует отвезти его на Кукуй хотя бы на час. Алексашка возражает: нельзя, «сейчас и не думай об Монсихе», но Петр настаивает на своем.
Свадьбу сыграли в Преображенском. Свадьба Петра лишь раздражила.
В конце февраля русское войско снова двинулось на Крым. Осторожный Мазепа советовал идти берегом Днепра, строя осадные города, но Голицын не хотел медлить, ему нужно было скорее добраться до Перекопа, в бою смыть бесславие. Евдокия написала письмо Петру, уехавшему на Переяславское озеро. Что ни день, Петр получал письма то от жены, то от матери, звавших его назад. А ему не то что отвечать, читать их некогда. На озере строились корабли; один был спущен на воду, а два уже почти готовы. Для флота придумали новый флаг - триколор с полосами: белой, синей, красной.
Из Крымского похода вернулся Цыган, сосед Бровкина, рассказал, как тяжело воевали, тысяч двадцать своих положили под Перекопом. Потом он пропал. Никто Цыгана больше не видел.
Стрельцы собрались в кабаке, заговорили о слухах, что их хотят из Москвы убрать, разослать по городам. Но они отказываются.
Тыртова отправили кричать, что голод на Москве из-за царицы и ее родственников, они ворожат, чтобы хлеб пропал. Но Тыртова и без этого крика чуть не растерзала голодная толпа.
На берег Переяславского озера приехал Лев Кириллович (дядя Петра). Он увидел четыре корабля, отражающихся в воде озера. Петр спал в лодке.
Бояре открыто говорили, что Петра надо сослать в монастырь. Проснувшемуся Петру дядя рассказал о московской смуте. Петр обещал вскоре быть на Москве.
Появившегося в Успенском соборе Петра бояре разглядывали с неудовольствием: «Глаз злой, гордый... И - видно всем - и в мыслях нет благочестия».
В опочивальне Голицына сидят Шакловитый и Сильвестр Медведев. Хозяин лежит на лавке под медвежьей шкурой. Его бьет лихорадка. Медведев настаивает, что надо подослать Петру «мстителя» (убийцу), но Голицын против.
Стрелецкие пятидесятники - Кузьма Чермный, Никита Гладкий и Обросим Петров - продолжали мутить стрельцов, но те, «как сырые дрова, шипели, не загорались - не занималось зарево бунта».
В Москве тревожно. Народ попытался пойти громить Преображенское, но дорогу преградили вооруженные солдаты.
Вернувшийся с озера Петр переменился. От прежних забав не осталось и следа.
Волкова остановили стрельцы, сбили с коня и поволокли в Кремль. Там его начали допрашивать Шакловитый и Софья, но Волков на все вопросы отвечал молчанием, как было приказано Петром.
Начинался август. В Москве было зловеще, в Преображенском - все в страхе, настороже... Алексашка советовал Петру просить войско у римского цезаря. Но Петр и слушать не хотел.
Среди ночи их поднял Алеша Бровкин, втащили двух стрельцов, прибежавших из Москвы. Они завопили, что в Преображенское идет несметная рать убить Петра. Петр вместе с Алексашкой и Алешей поскакали в Троицу.
Софья не смогла собрать стрельцов. А царский двор перебрался в Троицу, за ними ушел и полк стрельцов Лаврентия Сухарева. В Троицу потянулись и бояре. Из Троицы пришел приказ всем стрельцам явиться к царю, а кто не явится, того казнят. Софья осталась одна. 29 августа с девкой Веркой поехала она в Троицу.
Петр во всем слушался матери и патриарха. А вечерами беседовал с Лефортом, который учил царя «не рваться в драку, - драка всем сейчас надоела, - а под благодатный звон лавры» обещать московскому люду мир и благополучие. Лефорт советовал Петру быть тихим и смирным, пусть кричит Борис Голицын. Василий Васильевич, видя тщетные попытки Софьи удержать власть, не мог ни помочь ей, ни покинуть ее. Приехав в Кремль, Софья собрала народ и стала пугать, что вскоре двинутся полки на Москву. Народ клялся, что защитит Софью и Ивана.
Вскоре патриарх поздравил Петра с окончанием смуты.
Софью ночью перевезли в Новодевичий монастырь. Ее пособникам отрубили головы, остальных воров били кнутом. Всех же верных Петру бояр и военных чинов, вплоть до рядовых стрельцов, одарили деньгами, землями.
Все, особенно иноземцы, возлагали на Петра большие надежды.
Глава V
После троицкого похода Лефорт стал большим человеком, был пожалован генеральским званием, он нужен Петру, «как умная мать ребенку». В Грановитой палате Наталья Кирилловна и патриарх ждали Петра. Он вскоре появился и, сидя на троне, стал слушать чтение старца о беспорядках в Москве, «о бедствиях, творящихся повсеместно». Патриарх требовал очищения от иноземцев-еретиков. Петр отвечал, что не вмешивается в дела православия, поэтому и патриарх пусть не вмешивается в политику, не мешает укреплять государство.
Овсей Ржов с братом разжился, стал крепким хозяином. Цыган (бывший сосед Бровкина) объявился в Москве.
С весны Петр начал серьезно готовить солдат, «объявлена была война двух королей: польского и короля стольного града Прешпурга». Королем стольным назначался Ромодановский, польским - Бутурлин.
Бровкины благодаря сыну Алеше, ставшему старшим бомбардиром, поднялись.
Весной Петр уехал в Архангельск взглянуть на настоящие морские суда. Путешествуя на север, Петр впервые видел такие просторы полноводных рек, такую мощь беспредельных лесов. В Архангельске Петр увидел, как «богатый и важный, грозный золотом и пушками, европейский берег с презрительным недоумением вот уже более столетия глядел на берег восточный, как на раба».
Петр решил удивить иностранцев, он, «подшкипер переяславского флота, так и поведет себя: мы, мол, люди рабочие, бедны да умны, пришли к вам поклоном от нашего убожества, - пожалуйста, научите, как топор держать». Тут же он решил закладывать в Архангельске две верфи.
Лефорт одобрил решение Петра купить два корабля в Голландии и строить свои.
Петр на верфи плотничал и кузнечничал, дрался и ругался, если было нужно.
Мать Петра умерла. На третий день после похорон Петр уехал в Преображенское. Евдокия приехала позже, разговоры о матери не поддержала. Петр поехал на Кукуй. Стол был накрыт на пять персон. За столом: Петр, Лефорт, Меншиков, князь-папа (Зотов), позже пришла Анхен Монс. Анна посочувствовала Петру: «Отдала бы все, чтобы утешить вас...»
В дремучих лесах за Окой Овдоким подобрал себе шайку разбойников человек в девять. Жили на болоте. Петр в Преображенском полным ходом готовился к войне, строил корабли. Иван Артемич Бровкин затевал большое дело. Через Алешу он попал к Менши-кову, а дотом к Лефорту, где получил «грамоту на поставку в войско овса и сена».
К Бровкину приехали царь, Лефорт и Алеша сватать дочь Сашку за боярина Волкова. «Вернемся из похода, - сказал Петр, - Саньку возьму ко двору».
Глава VI
В феврале 1695 г. в Кремле было объявлено о сборе ополчения и о походе на Крым под командованием Бориса Петровича Шереметева. К августу взяли Ки-зикерман и еще два города.
В Царицыне Петр узнал, что подрядчики-воры поставили гнилой хлеб, тухлую рыбу, соли вовсе не было. Лишь овес и сено, поставляемое Бровкиным, были хороши. Петр поехал и учинил расправу, все подряды отдал Бровкину.
Пытались взять Азов. Наступила осень, начались холода, а в армии не было теплой одежды. Но Петр осады не снимал.
25 августа проломили стену, и бутырцы пошли на штурм. Через три дня осада была снята. От войска осталась одна треть. «Так без славы окончился первый Азовский поход».
Глава VII
Прошло два года. В лесах под Воронежем, на Дону стали строить верфи. А потом заложили два корабля, двадцать три галеры и четыре брандера. «Упиралась вся Россия - воистину пришли антихристовы времена: мало было прежней тяготы, кабалы и барщины, теперь волокли на новую непонятную работу... Трудно начинался новый век. И все же к весне флот был построен. Из Голландии выписаны инженеры и командиры полков». Азов был взят. В честь этой победы у въезда на Каменный мост воздвигли Триумфальную арку. Вернувшись в Москву, Петр объявил боярам, что следует обустроить взятый Азов, отстроить новую крепость Таганрог, населить их войсками, чтобы обеспечить спокойствие на юге.
Оставив Москву на Льва Кирилловича, Стрешнева, Апраксина, Троекурова, Бориса Голицына и дьяка Виниуса, а воровской и разбойный приказы - Ро-модановскому, Петр отбыл за границу. Он писал Виниусу симпатическими чернилами, так как «много было любопытных».
Русское посольство въехало небывало пышно. Заключило с Фридрихом не военный, а дружественный союз. Затем все отбыли через Берлин, Бранденбург, Гольберштадт на железные заводы в Ильзенбург.
Петр ненавидел Москву - это хлев, так бы и сжег ее. Он пообещал, что после возвращения вышибет дух из Москвы. В Коппенбурге разделились: великие послы поехали в Амстердам, а Петр по каналам поплыл по желанной Голландии. В Голландии он жил под именем Петра Михайлова, но инкогнито продержалось лишь неделю.
В январе Петр переехал в Англию и поселился в трех верстах от Лондона, на верфи Дептфорда, где он увидел «корабельное по всем правилам науки искусство, или геометрическую пропорцию судов». Два месяца учился там математике и черчению корабельных планов. Для основания навигаторской школы в Москве нанял профессора математики Андрея Фергансона и шлюзного мастера Джона Перри - для устройства канала Волга-Дон.
В Москве начиналась новая смута. Софья звала стрельцов учинить переворот. Петру жаль было прерывать полезную европейскую поездку, но необходимо было возвращаться в Россию. «Всю зиму были пытки и казни. В ответ вспыхивали мятежи в Архангельске, в Астрахани, на Дону и в Азове. Наполнялись застенки, и новые тысячи трупов раскачивала вьюга на московских стенах. Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по темным углам. Кончалась Византийская Русь. В мартовском ветре чудились за балтийскими побережьями призраки торговых кораблей».
